***

От музыкантов споря горячо о звуках, вспоминая серпентарий,
не полагаясь на своё плечо - ну, сколько стерпит всех душевных арий,
от серенады солнечной долины до реквиема солнечной тропы,
тут, если ночи - чёрные и длинны, а если дни - надёжностью стропы,
проверят на удачу и успех - не слышно в этом театре криков - Браво!,
удача - не любовница для всех, а вместо слов - тут только дацзыбао,
и виртуоз забился в нервном раже, и мажет мимо нот уже квартет,
и сам маэстро - опостылил даже, срываясь на картинность и фальцет ....
И пребывая вновь на рубеже - остаться и дослушать нудность хора,
да кто поёт - не в стиль - сопрано же - в сценической бессмысленности вздора ...
И ласков и превыщен кровосос - и выбор между истиной и кичем,
здесь понимают всё, ну, кроме слёз - а истину давно уже не ищем,
и насыщая гулкость пустоты - оттенками шафрана с барбарисом,
мы с истиной стараемся на "ты", давая путь всем оркестрОвым крысам ...
И изучая в ритмах - мимо нот - забытый и опошленный апокриф,
оркестр чешет джаз наоборот, а дирижёр - кричит, - ну, кто тут крив?
И призывая вкус гортанным кличем - во снах мы полыхаем наяву,
наверное, в запале снова ищем - полынную и горькую траву,
оркестр весь навзводе, полупьян, и маршевые нотки в ритмах джаза,
а дирижёр, усевшись за кальян, сказал, что эта музыка - зараза ...
Меняя партитуру второпях, инструментарий стОит баснословно,
насупленность в задумчивых бровях - и едет голова, как башня в слом, но ...
хористам полагается застыть, и открывают рты, но только разом,
философом ты можешь и не быть, но в жизни философствовать обязан ....)