И от юмора сделав вдох, на прощание бросив клич,
вспоминаешь весёлых пройдох и словесную, с жару дичь,
тёмно-синий в лазурный цвет, и цветы разомлевших магнолий,
голубой альпийский берет - отражение в Лаго-Маджоре,
и дурманящий запах таверн, и щекочащий ноздри кофе,
ренессанс, рококо, модерн при волнующем сердце вздохе ...
Респектабельный шум и гам. взрывы смеха на столиках справа,
и какой-то любимый шарм - снежногорная в солнце оправа,
запах стойкий духов и кофе, вперемешку с горячим хлебом,
где-то здесь бродил Мефистофель между стилем, строкой и небом,
и от первых нудистов Асконы до поэтов, художников, роз,
здесь иные ночные стоны - Бисер в играх, Приюты грёз ...
Синтез всех областей искусства, метатекст, городское либидо,
здесь отсутствуют желчь, занудство и Аннетина, в сердце, обида,
и закатное солнце рвётся, отражаясь в альпийском схроне,
Айседора, кончая, бьётся на диване от Чейза, в стоне,
жаркий гомон таверн, пиццерий, лёгкость вин и ажурность слов,
это место для всех мистерий - для горячих мансардных снов ....

вспоминаешь весёлых пройдох и словесную, с жару дичь,
тёмно-синий в лазурный цвет, и цветы разомлевших магнолий,
голубой альпийский берет - отражение в Лаго-Маджоре,
и дурманящий запах таверн, и щекочащий ноздри кофе,
ренессанс, рококо, модерн при волнующем сердце вздохе ...
Респектабельный шум и гам. взрывы смеха на столиках справа,
и какой-то любимый шарм - снежногорная в солнце оправа,
запах стойкий духов и кофе, вперемешку с горячим хлебом,
где-то здесь бродил Мефистофель между стилем, строкой и небом,
и от первых нудистов Асконы до поэтов, художников, роз,
здесь иные ночные стоны - Бисер в играх, Приюты грёз ...
Синтез всех областей искусства, метатекст, городское либидо,
здесь отсутствуют желчь, занудство и Аннетина, в сердце, обида,
и закатное солнце рвётся, отражаясь в альпийском схроне,
Айседора, кончая, бьётся на диване от Чейза, в стоне,
жаркий гомон таверн, пиццерий, лёгкость вин и ажурность слов,
это место для всех мистерий - для горячих мансардных снов ....
