***

Решая в спорах суть и цель проблем, играя в кости наотмашь и броско,
на сердце гравируем темы гемм - податливого и слепого воска,
и из причин и следствий, всё смешав, рисуем миражи и амулеты,
и в споре отвечая второпях
на каверзный вопрос - "Ну, всё, стервею!",
врубаясь в этот чёртов вертопрах,
мы вырубаем вовсе не камею -
а кованные, жёсткие браслеты ...

Бросая что-то косвенно на стол,
как в картах рубим суть наполовину,
так и бросаем собственный укор
в открывшуюся собственную спину ...

А кто не первый, тот всегда в почёте, секунды отмеряют ритм тонам,
по первым не бывает - в недолёте, а по вторым - так это же не нам,
и гравируя в сердце и в сердцах, со злостью, неосознанно, упрямо,
играем роли в собственных ролях,
неброско, бестолково, неумело,
и копим слёзы, как в сухих горстях,
горячими, как-будто накипело -
вокруг сухого, сжавшегося шрама ...

Мы задаём терпенью свой предел,
его всегда, в сердцах, отодвигая,
и каждый вслух отчаянно хрипел,
фундамент роя собственного рая ...

Впустую, невтерпёж, плевав на жажду, мы ставим всепрощение в укор,
и не подумав, бросим всё однажды - четыре карты, как судьбу, на спор,
и проверяя стойкость колеи, длину шагов и ширину борозд,
сумеем, пусть интригу и сплели -
чересполосица - коварная камея -
в судьбе и в сути, в картах, в храме ли -
себе задать, совсем уже стервея -
тот каверзный и собственный вопрос ...