***

Опасен путь. Прозрачны стены. Волна накат свой за волной
спешит сорвать, чтоб до измены успеть увидеться с тобой.
Менялись люди, но не лица, каркас срубая из интриг.
Покой? Да, разве он приснится? Ну, может быть, но лишь на миг.
Ослеп за дымкой горизонт - так легче, так и путь короче,
небесный свод, небесный фонд, сверкая, голову морочит.
И крики чаек, как истерика. И время, как Армагеддон.
И с темпераментом холерика из жизни он выходит вон.
Оставьте гневные тирады, забросьте пыльные дела,
не до потасканной бравады и не до пьяного стола.
И тот же вид и тот же профиль и те же горькие слова.
Маэстро-соло Мефистофель проводит с песнею до рва.
Четыре фразы, пара нот, горластый и неугомонный,
который год, который год - бесцветный, даже однотонный.
Пускай не бьются в стены звуки, вся ярость только в тишине,
молчат прожорливые суки, ища предательство во мне.
Забросив плоское пространство, не до теорий тонких струн,
вполне обыденное чванство в основе всех известных рун.
Кипит безмолвие мозаик, их видно только издали -
кровосмешение архаик, как в сюрре Босха и Дали.

Михаил Анмашев.