***

Наступает сезон, выноси посуду, разбивай, не жалея и топчи осколки,
и не слушай ты пересуды, сплетни, слухи и разные толки,
как прижмёт щемяще, под дождём скрытые лица,
только визг по нервам щенячий,
вознестись бы, чтоб удалиться.

А в сезоне другой резон, пыль прибить и окрасить серым,
в небе горн, на дожди загон и не место там мягкотелым,
поступай иногда, как знаешь, до цветастых ли нам камзолов,
когда бродишь, тогда рыдаешь,
удалиться, но как же норов?

До охоты ли, до заброса, до оскалившихся щетин,
разделённые знаком вопроса и собравшиеся в один,
остужает, шипя парАми, наверху горнист захрипел,
вроде был он недавно с нами,
но уже наступил предел.

Что-то брошено, в спешке, в грязь, что-то важное, но не с нами,
византийская склочная вязь и проколы одни с чудесами,
пузыри нерестятся в лужах, все цвета исчезают в сером,
бьётся сильно словами - "Ну же!",
кто окажется самым смелым?

Как петлёй зажимают тучи, темнота - чёрно-белый камзол,
не кричи, не зови, не мучай, даже если предельно зол,
перепутали стиль охоты, поменяли бездумно роли,
лают волки в загоне до рвоты,
у охотников привкус боли.

Как добраться до твёрдых нитей, как пройти по натянутым струнам,
на привалах нет чаепитий, ну, а скалы не братья дюнам,
а резоны всегда остры, бритвой острой у самого горла,
красота очень злой игры,
не спасёшься уже. Припёрло.

Михаил Анмашев.