***

Нам досталось всё лучшее в этот кровавейший век,
кто-то думал, что зверь уже умер и лишь человек
этот зуммер тревог, этот запах свернувшейся крови
так запомнит, что больше уже никогда,
но прошли нараспашку, беспечно, бездумно года,
и ножи наготове …

У морей есть свобода – ударить о камни волной,
и решимость, как гнев штормовой,
семикрыла,
мы ж прошли по бездумию, как в тишине по росе,
уступая безумию многие, если не все,
безраздельную силу …

И приходит момент, когда надо серьёзно решать,
и гранитам знакома уже несжимаемость капель,
обретая от всех унижений и боли особую стать,
от земли поднимается Авель …

Что-то в горле стоИт, как твердеющий, давящий ком,
и застит всем глаза этот яркий сверкающий хром,
тут начало ещё непонятного века,
нарочито рождала история схватку всех чувств,
всё зависит, как воля и цель всех искусств,
от решимости человека …

И срывается голос, когда зарождается шторм,
этот шёпот ветров зазвенит словно горн
накалённого нерва,
гравируют ветра - и не могут смолчать -
на гранитах печать, на гранитах печать
волевого шедевра …

Всё приходит нам в час, когда нечего ждать,
всё уже решено, только нас, как всегда, упрекнули,
этот штиль, эта тихая пошлая гладь,
как предчувствие бури …