***

Попробуйте смешать в одном бокале - растерянность сумбурную в словах,
проникновенность страстную в псалмах, калёную ухмылку острой стали,
добавьте обязательно любви, солёности и горечи сомнений,
взаимный трепет всех проникновений - в тела и в души, в проблески судьбы,
плесните два глотка порочных чувств - без них же нет ни остротЫ, ни шарма,
и подожгите, пламя просит карма, как чувства просят пламени искусств,
немного слёз, испарину со лба, задумчивость какую-то, улыбку,
без права на последнюю ошибку добавьте зла на зло, когда борьба,
два кубика холодного расчёта, лимонный сок для остроты приправ,
добавьте всё, где был тогда неправ, подписывая кровью пошлость счёта,
добавьте всё, что думали вчера, смотря в окно на пламенность заката,
судьбу разлейте - тоже виновата, что не всегда в интриге вечера,
добавьте всю просоленность морей, по краю соль, а то в бокале сладко,
долейте ваши боли без остатка и выплесните заданность долей,
перемешайте, вспените, от жажды до дна в запале выпейте бокал,
в нём ветер жизни в суету играл, прожИтой в вечер пятничный однажды ....

***

Тут смена декораций. Новый зал. Партер гудящий. Барственные ложи.
СвитА интрига в нить, ну, так и что же - и кто-то узел крепко завязал ...
На сцене всё не то, нет той игры - просрочены и паузы и сроки,
по краю сцены ярким кровостоки - и реплики в партер уже стекли ...
И выдав за интригу стиль игры - за драму жизни пошлые наскоки,
и прогремели пышные пиры, где палача назначили в пророки ...
Да разве вывод - быть или не быть,
до судорог, до боли, до измены,
палач всегда прощупывает вены,
которые пророк и свяжет в нить ...
И панегирик метранпаж верстал. На занавесе вышили светило.
Палитра жизни тоже семикрыла. Но крылья кто-то в лоскуты порвал.
Молчание стянуло этот зал, шептали нА-ухо всё знающие доки.
В ходу лишь сплетни, слухи, экивоки. На сцене пели чопорно хорал.
И только сам виновник и не знал, что нравы сцены дики и жестоки ...
И зал суфлёру всласть рукоплескал, что палача назначили в пророки ...
Интрига полномочна, в этом суть,
до истины, до печени, до боли,
пророки знали собственные роли,
а палачи, где жизнь сменяет жуть ...
А в гардеробной жизнь кипит, как глянец, меняют рвань судьбы на соболей,
и эта пересортица ролей, где на щеках палаческих румянец ....
И эта мизансцена не сложна, там лишь ухмылки, смех и монологи,
обиты театральные пороги - кандидатура в палачи важна ...
И на афишах - бенефис, аншлаг, а в режиссёрской - склока и подлоги,
всем дамам с декольте, мужчинам - фрак, там палача назначили в пророки ...
И быть - не быть, вопрос же до поры,
до истины, до корневых глаголов,
пусть палачи показывают норов,
ну, а пророки красоту игры ...