И этот мир был собран, деловит и часто философствовал, но бегло,
симфония штормов всегда аллегро - и только Время крепко отомстит ...
Судьба всегда во всём не виновата, какая к чёрту, к дьяволу, игра,
строка, как джокер, вовремя легла - ворчливой лаконичностью плаката ...
Тут время монологов и тирад - и время смыслов, время и решений,
экстравагантен в споре только гений - затейливостью странных эскапад ...
И фразы, как прорезанность гравюр, как бритвенная острота сомнений,
картинность и продуманность всех прений - отточенностью страстных авантюр ...
Рихтуя смыслы в профиль и анфас, выкапывая истину из хлама,
сюжеты фарса часто мелодрама и соразмерность вышколенных фраз ...
И зная жизнь сверхсложностью простого, один мазок меняет смысл картин,
он был и остаётся всё один - супрематизм единственного слова ...
И эта стерва - жизнь - сомненья стёрла - и резкость мнений - колкостью причин,
в основе мизансцен всегда токсин - и хрупкость человеческого горла ...
симфония штормов всегда аллегро - и только Время крепко отомстит ...
Судьба всегда во всём не виновата, какая к чёрту, к дьяволу, игра,
строка, как джокер, вовремя легла - ворчливой лаконичностью плаката ...
Тут время монологов и тирад - и время смыслов, время и решений,
экстравагантен в споре только гений - затейливостью странных эскапад ...
И фразы, как прорезанность гравюр, как бритвенная острота сомнений,
картинность и продуманность всех прений - отточенностью страстных авантюр ...
Рихтуя смыслы в профиль и анфас, выкапывая истину из хлама,
сюжеты фарса часто мелодрама и соразмерность вышколенных фраз ...
И зная жизнь сверхсложностью простого, один мазок меняет смысл картин,
он был и остаётся всё один - супрематизм единственного слова ...
И эта стерва - жизнь - сомненья стёрла - и резкость мнений - колкостью причин,
в основе мизансцен всегда токсин - и хрупкость человеческого горла ...