Старая баллада.

Как жилось, как поживалось? - По углям всё босиком,
счастье как бы издевалось, бормоча - "Ты жди, потом",
вот расстались с тенью горы, позврослели сыновья,
те же споры и раздоры, счастье плачет - "Где же я?!"

Что-то пройдено безлико, кто-то уж махнул рукой,
не обходятся без крика даже споры - сам с собой,
бросить к чёрту бы гитару - в гости к богу не возьмёшь,
вяжут люди к себе пару, когда людям нужен нож ...

Как жилось, как поживалось? - Да люблю смотреть закат,
солнце как бы издевалось - вроде ночь, а я и рад,
в чёрно-белом видно чётче - кто тут свой, а кто чужой,
не услышишь снизу, Отче, хоть кричи, а хочешь пой ...

Вот и тени удлинились, жизнью собственной зажив,
и верёвочки все свились, кнут в замахе обнажив,
бросить к чёрту бы напевы, там в чистилище нальют,
как кому, а мне налево, может там слезу прольют ...

Как жилось, как поживалось? - Да не любят добрых тут,
если время и спивалось, то виновен только кнут,
и от горького застолья льётся горькая слеза,
эх, забыл уже и боль я, только чешутся глаза ...

Вроде было в небе тихо, в небе вечно всё не так,
жизнь, как лживая трусиха, подгоняет кавардак,
проверяет на удачу, проверяет на испуг,
эх, ей тоже бы сдать сдачу, но разменных нету вдруг ...

Как жилось, как поживалось? - Всё, что было - всё моё,
лишь слеза не издевалась, сверху падав на рваньё,
может надо бы и хлёстче - дождь тут ветру прошептал,
не мешай, кричу я, Отче, я ещё же не устал ...

Что там бредят соловьи, что так бьётся в ритм гитара,
если промахи - мои, а удача - к ним и пара,
бросить к чёрту бы до ночи, у ворот уже играй,
в общем так - забудем, Отче, если что - меня прощай ...

Михаил Анмашев.

***

Что там хлещет за стеклом - всё бравады, да бравады,
как отшельники на слом - на щеках следы помады,
вроде кладка кирпичом в середине мелких дрязг,
пастырь воет ни о чём - паства слышит только лязг ...

Ставлю в ночь Кармен-сюиту, громко, спешно, ну и что ж,
молоко уже разлито, а в руке сверкает нож,
спят усталые волхвы, только лишь прищур конвоя,
с этой рубленной канвы и до волчьего, до воя ...

А потом, в ночи, открыто ищешь с псиною кафе,
плещет под душой сюита и выходишь подшофе,
город - стылый, снег сверкает, времена имеют вид,
кто-то лезвие клепает, а Давид - изобразит ....

Зря Лион писал неправду - лже-Нерон, он истин был,
кто сказал тогда бы Савлу - и Петра бы след простыл,
капители подустали, провалился древний цирк,
подпустили, привязали - кто-то тихо спичкой - чирк ...

А в карманах прячат фиги, нА-ухо донос уже,
обмолотят хлеб на риге, а сварганят бланманже,
под снопом строчит Никкола, тоже мне - Макиавелли,
в ритме, в пластике гандбола нарастает пресс Равеля ...

Время сыто, время пьяно, время подлостей и спячек,
а с утра похмельно, рьяно вся страна встаёт с карачек,
в мордобое жрут, так тело - проиграет Клею Багнер,
тут такое, братцы, дело - скоро вас разбудит Вагнер ...

Всё детально, под копирку, до последних запятых,
сверлят нудно в теле дырку, бьют прицельно и под дых,
у кентавра рожа мавра и навесят стремена,
может было время Павла - Савла нынче времена ...

У рептилий нет идиллий, снова летопись велась,
просьбу Августа Вергилий ... - и верёвочка свилась,
как в комедии от Бога - появился снизу Данте,
скоро, братцы, перемога - и исполнят рок куранты ...

Мамелюк - он тоже гений, под седлом гнедой рысак,
от церковных песнопений уползает в ночь русак,
поминают в храме зло - вспоминается Египет,
нам покуда повезло - "треугольник будет выпит!"

Ну-ка, полотно Давиду - время жертв и коронаций,
Нотр-Дам тут лишь для вида - вспомнишь лихом "Лигу Наций",
короля играет свита, свита выбрита уже,
буфф-трагедия не сбита, выход - прямо в неглиже ...

А в финале - тут на выбор - Моцарт, Шнитке и Шопен,
высох этот третий Тибр - пляшет весело Кармен,
после пляски - золотая, в ля-мажоре тишина,
а Кармен, как будто тая .... своей ролью смущена ....

Михаил Анмашев.