Я видел, как ломаются люди, я видел, как бьются сердца,
как голову тащат на блюде, прибывшего с вестью гонца,
я видел глаза подлецов, трусливые, лживые взгляды,
как вешают сразу гонцов, которым должны были рады,
я видел запуганных, кротких, я видел продажных и злых,
как честь топят с совестью в водке и как обнимают чужих,
я был на пиру палачей, смеялись счастливые лица,
я видел и руки врачей, "Для казни", писавших, "годится!",
отменный я знал аппетит воров, подлецов, казнокрадов,
я видел, что им не претит позёрская жалкость парадов,
я чувствовал ауру крови, я чувствовал ауру лжи,
как резко сдвигаются брови при крике - "Держи!" и "Вяжи!",
я слышал, как бьют молотком в живое пока ещё сердце,
я видел, стоящих рядком и тянущих тусклое скерцо,
я знал огрубевших от злобы, я знал отвердевших от зла,
и дувших усердно чтобы, вода родника не ожгла,
завистливых целый рой, стучащих целый отдел,
и тех, кто тягался с горой, и тех, кто за это сел,
я слышал и крики и стоны, над ними ехидный смех,
я даже видел погоны, что рвали, построив всех,
я видел гусиную кожу в жарком бою и в драке,
и пьяную наглую рожу после отбитой атаки,
я слышал и хруст души, я видел людской надлом,
беззвучный вопль в тиши, беззвучный небесный гром,
невидящие глаза, сведённые спазмом руки,
там высохшая слеза, там музыки тихие звуки ...
Михаил Анмашев.
как голову тащат на блюде, прибывшего с вестью гонца,
я видел глаза подлецов, трусливые, лживые взгляды,
как вешают сразу гонцов, которым должны были рады,
я видел запуганных, кротких, я видел продажных и злых,
как честь топят с совестью в водке и как обнимают чужих,
я был на пиру палачей, смеялись счастливые лица,
я видел и руки врачей, "Для казни", писавших, "годится!",
отменный я знал аппетит воров, подлецов, казнокрадов,
я видел, что им не претит позёрская жалкость парадов,
я чувствовал ауру крови, я чувствовал ауру лжи,
как резко сдвигаются брови при крике - "Держи!" и "Вяжи!",
я слышал, как бьют молотком в живое пока ещё сердце,
я видел, стоящих рядком и тянущих тусклое скерцо,
я знал огрубевших от злобы, я знал отвердевших от зла,
и дувших усердно чтобы, вода родника не ожгла,
завистливых целый рой, стучащих целый отдел,
и тех, кто тягался с горой, и тех, кто за это сел,
я слышал и крики и стоны, над ними ехидный смех,
я даже видел погоны, что рвали, построив всех,
я видел гусиную кожу в жарком бою и в драке,
и пьяную наглую рожу после отбитой атаки,
я слышал и хруст души, я видел людской надлом,
беззвучный вопль в тиши, беззвучный небесный гром,
невидящие глаза, сведённые спазмом руки,
там высохшая слеза, там музыки тихие звуки ...
Михаил Анмашев.